Здесь предлагаю выкладывать свои размышления о шахматах или различные интересные вырезки из книг и других статей

(Часть 2)
Столь же очевидно и то, что гроссмейстера от перворазрядника или КМС-а отличает именно всестороннее шахматное развитие. Невозможно достичь высшего шахматного звания (речь, разумеется, о честных способах достижения, но об этом см. ниже), если присутствуют явные пробелы в какой-либо шахматной области. У перворазрядников же и кандидатов в мастера такая ситуация встречается сплошь и рядом.

Разряды и звания (для тех, кто не знает, перечислю последние в иерархическом порядке – это мастер ФИДЕ, международный мастер и гроссмейстер) – довольно объективный показатель силы игры шахматистов-практиков. Еще более объективен рейтинг Эло, позволяющий отличить, например, классного гроссмейстера от среднего. Здесь, увы, приходится сделать грустную оговорку: к сожалению, всепроникающая коррупция добралась и до шахмат, и звание при большом желании можно попросту купить. (Так же, как и многое другое в нашей стране: результаты экзаменационных сессий а то и дипломы ВУЗ-ов , водительские права, всевозможные справки и т.д. Убедиться в этом несложно – достаточно спуститься в московское метро и поизучать объявления в любом вагоне.) С рейтингом дело обстоит чуть сложнее, хотя, как показывает практика, и это можно сделать. В странах СНГ есть умельцы, которые, используя хорошие отношения с руководством федераций, подтасовывают результаты закрытых нормативных турниров, а то и вовсе «рисуют» таблицы несуществующих соревнований, помогая таким образом выполнить звание или нарастить рейтинг «кому надо» (возможно, даже себе). Смысл очень часто состоит именно в том, чтобы легче было, хвастаясь регалиями, зарабатывать на хлеб тренерской деятельностью. Подобные «организаторы» неплохо известны в шахматном сообществе, однако ввиду его традиционной закрытости, нежелания шахматистов выносить сор из избы, а также того факта, что привести четкие доказательства без проведения серьезного расследования довольно сложно, информация о них практически не выходит за узкие рамки шахматных кругов. Не буду преувеличивать масштаб проблемы (честных игроков все же явно больше), но закрывать глаза на нее нельзя.
Учитывая сказанное выше, имеет смысл обратить внимание еще на один, дополнительный (и в то же время крайне важный) показатель силы игрока – это результаты в официальных календарных (т.е. не закрытых или коммерческих) турнирах высокого уровня. Дело в том, что итоги подобных соревнований подтасовать крайне сложно, если вообще возможно. К таким турнирам в первую очередь относятся (по нисходящей) матч на первенство мира, матчи претендентов, Кубок мира, чемпионат Европы, национальные чемпионаты, первенства городов – крупных шахматных центров, а также соответствующие командные соревнования.
Разумеется, если шахматист полностью или почти полностью переключился на тренерскую работу, его результаты в редких выступлениях могут снизиться, однако даже при этом прошлые достижения (а, следовательно, и глубину понимания шахмат) не отнимешь. Нужно лишь отметить, что прекращение выступлений не равнозначно полному отрыву от современных шахматных реалий – вряд ли наставник, до сих пор имеющий отдаленное представление о компьютерных шахматных программах, способен вырастить по-настоящему сильного профессионала.
Конечно, и среди сильных, и среди слабых игроков, предлагающих уроки шахмат, хватает (по аналогии с любой другой деятельностью) как грамотных, сильных, одаренных, так и посредственных педагогов, а то и откровенных бездарей или халтурщиков. У тренеров, в отличие от шахматистов-практиков, нет ни своего рейтинг-листа, ни других четких критериев для определения профессионального мастерства. Всевозможные регалии типа звания «заслуженный тренер России» или «сеньор-тренер ФИДЕ» не всегда показательны, т.к. принципы их присвоения довольно туманны, и существует немало примеров, когда об успехах подопечных того или иного «заслуженного» тренера не известно ровным счетом ничего. Это же относится и к наставникам, которых часто характеризуют словами «опытнейший» или «известный». Как гласит английская пословица, «actions speak louder than words» – судят по делам, а не по словам. Есть и библейский вариант – «по плодам их узнаете их».
Логично все же предположить, что коль скоро мы выделили две основные цели обучения шахматам – общее развитие личности и карьера шахматиста-профессионала, то критерием может служить умение тренеров способствовать достижению одной из этих (а при случае даже и обоих) целей. Тогда хорошим тренером будет такой, чьи ученики либо регулярно добиваются высоких спортивных результатов, либо уже в зрелом возрасте, когда личность сформирована, благодарны своему наставнику за положительный вклад в развитие их личности. Впрочем, как я уже говорил, педагогическое мастерство – это сложная тема, требующая отдельного разговора.

Подводя итоги, можно сказать следующее:
1) Выбор тренера во многом зависит от поставленной цели. Если это – общее развитие личности обучаемого, то можно позволить себе менее ответственный подход. В данном случае, вероятно, человеческие и педагогические качества наставника будут иметь большее значение, чем его шахматная сила. Однако если речь идет о ребенке, у которого обнаружился шахматный талант, и есть цель воспитать по-настоящему сильного игрока, то при прочих равных условиях предпочтение следует отдавать тренеру более высокой шахматной квалификации. В противном случае обучение может с самого начала пойти не в том направлении, и карьера шахматного профессионала рискует быть загубленной. Из этого следует, что обладающий тренерскими способностями гроссмейстер имеет право требовать гораздо более высокую плату за уроки, чем обладающий теми же способностями кандидат в мастера.

2) При наличии формальных доказательств высокого шахматного уровня тренера (рейтинг и звание) имеет смысл на всякий случай поинтересоваться его достижениями в официальных календарных соревнованиях. Конечно, наилучшей гарантией являются успехи в таких турнирах, как первенство страны или Европы (не говоря уже о чемпионатах мира, но претенденты на высший титул редко переходят на тренерскую работу).

3) При наличии у наставника регалий вроде звания «заслуженный тренер» резонно все же узнать, каковы же его реальные тренерские успехи, а именно – кого из сильных шахматистов он воспитал.

4) Хорошие и посредственные педагоги есть как среди сильных, так и среди слабых шахматистов, и сам по себе шахматный уровень еще ничего не доказывает. Однако если у наставника имеются и другие важные качества, именно шахматное мастерство становится важнейшим козырем. Косвенным же доказательством наличия таких качеств могут послужить успехи воспитанников.

Статья написана российским гроссмейтером Владимиром Беловым.

ПОРТРЕТ ШАХМАТИСТА - ВИШИ АНАНД

ТАНЦУЮЩИЙ ТИГР
(Часть 1)
Тигр из Мадраса. Точнее, пожалуй, и не скажешь. Лапы у тигра мягкие, ходит легко и быстро, атакует свирепо. И чутье... Ну, просто фантастическое! Вроде и зевает почти как все, но вот в этом-то почти вся суть. Рука спасает, она у него волшебная, словно из индийских сказок. Делает ход и не просчитывается. А еще рука эта может ничью сделать в чуть худшей позиции. Легко и не раздумывая. Потому, как нечего ей думать, на то голова есть. Надо сказать, что наш герой прагматичен и "включает" руку не всегда. Только когда чувствует, что время пришло. Тут бы пример привести, да нельзя – волшебство, оно не тиражируется. Таинство надо видеть, интернет, конечно, помогает, но лучше в зале – как в театре, становишься соучастником действия. Возникает желание протереть глаза, слишком очевиден оптический обман – так быстро в серьезных партиях не играют! Ошибки? Случаются, конечно. Так ведь не бухгалтер на сцене, а игрок в самом высоком понимании этого слова. Его игра легка и пластична и если есть шахматисты – любимцы богов, то он из их числа. В древних Ведах есть история о том, как мир, создаваемый трудом, разрушается в танце. Величайший из богов индуистского пантеона, многоликий и многорукий Шива, появляется в решающий момент и начинает последний танец. Одно движение следует за другим, и мир разрушается от этого легкого и грозного танца. Эту картину нельзя толковать буквально. Это метафорическое восприятие того, как меняются наши представления об окружающем мире. Нужен Шива или тот, кому он покровительствует, чтобы мы увидели новый виток спирали, когда на месте старых идей появляются новые. Людей, способных танцевать танцы разрушения, мало, но наш герой – из их числа.
Стиль любого шахматиста можно разложить на элементы. У каждого есть слабые и сильные стороны. Знание подобных особенностей может помочь при подготовке к сопернику. Однако картина, которая создается при таком анализе, редко бывает объективной. Ускользает что-то очень важное и невыразимое в терминах логически-анатомического анализа. В характеристике Ананда можно было бы прочитать: хорошо угадывает ходы соперников. Ну, угадывает, и что? Понятно, что экономит много времени и сил, так как не тратит их на расчет других продолжений. Еще одно следствие – ленив при расчете длинных вариантов. А как не быть ленивым, если обладаешь подобной интуицией? Да и проявляется эта лень лишь во встречах с людьми из первой пятерки. Выводов можно сделать много, и мы, конечно, кое-что узнаем о шахматисте Ананде. Но это будут лишь мелкие и несущественные детали, которые, могут пригодиться, разве что, тем, кто собирается с ним играть. Значительно важнее описать главные свойства характера героя, так как они и позволяют ему быть супергроссмейстером Анандом, а не рядовым шахматистом из первой сотни. Интуиция! Об этом уже много сказано, но момент слишком принципиальный, чтобы не задержаться на нем еще раз. Мы знаем великих интуитивных игроков - Капабланка, Смыслов, Таль, Петросян, Карпов – чемпионы, блиставшие интуитивными решениями. А если расширить список и добавить к нему сильнейших шахматистов прошлого столетия, которые так и не смогли стать лучшими? Много фамилий... У каждого был свой стиль и свой класс позиций, где интуитивные способности проявлялись ярче всего. Таль и Карпов – два полюса на этом интуитивном поле. Тип позиций, которые чувствовал Таль, не пересекался с полем позиций Карпова. Были свои позиции и у Смыслова. Вспомним его классическое – «ладью бы на пятый ряд» – в качестве иллюстрации его подхода. Однако, когда дело доходило до прямой атаки на его короля, способность интуитивного хода давала сбои – не те позиции. Та же картина у большинства даже самых великих – четкое деление на позиции «свои» и «чужие». В своих можно и вариантов почти не считать – нужный ход приходит "сам". В чужих приходится полагаться на другие качества. Впрочем, с этими, другими, качествами у великих тоже не было проблем.
А что же Ананд? Где его позиции? Попробуем вспомнить самые известные партии. Сразу наткнемся на мысль, что много их, этих известных партий. И совсем разные они по рисунку борьбы. Блестящие атаки с интуитивными жертвами? Да можно сборник партий выпустить только на эту тему. Защита тяжелых позиций? Сколько угодно и на любой вкус. Тут и выжидание в стратегически невыгодных положениях и игра ход на ход, когда идет прямая атака на его короля и способность в невыгодной ситуации пожертвовать материал, меняя характер борьбы. Можно вспомнить и широчайший дебютный репертуар, и практически полный спектр современных позиционных приемов. И удары, удары – соперник потерял концентрацию – "маленькая комбинация" – партия закончена. Оглядывая эту широчайшую панораму, понимаешь, что перед тобой универсал. Очевидно, что среди современных супергроссмейстеров все подходят под эту, несколько размытую, категорию. В наши дни, чтобы держаться на самом верху, необходимо уметь играть все типы позиций. Но достигается такое умение тяжелой работой. Очень часто можно ощутить капельки пота на лбу Леко, следя за его атакой, или фантастическую концентрацию – от ходов Каспарова. Тяжело дается перестройка стиля Крамнику. А ведь это сильнейшие, на сегодняшний день, игроки мира. Ананд – универсал прирожденный. Он считает хуже, чем Каспаров, и ставит партию не так глубоко, как это делает Крамник. Но его игра сбалансирована, он способен играть любую позицию на очень высоком уровне. Его интуиция работает в своих позициях. Различие между ним и остальными в том, что у него нет чужих позиций. В комментариях Ананд иногда признается, что не видел ходов или идей соперника. Но у него есть врожденное чувство логики шахмат, которое не отказывает даже в самых запутанных ситуациях. Это чувство спасает от грубых ошибок и позволяет объективно оценивать позицию.

(Часть 2)

Люди с хорошо развитой интуицией часто обладают гибким мышлением. То есть способностью быстро приспосабливаться к ситуации и менять цели, исходя из конкретных обстоятельств. Крамник отмечал, что Карпов может мгновенно перестроиться и начать играть на выигрыш позицию, как только она из чуть худшей, становится чуть лучшей. Это очень редкое качество. Профессионалы знают, как тяжело изменить эту инерцию худшей позиции. Мышление сковано защитной доминантой и не желает перестраиваться. У Петросяна гибкость мышления проявлялась по-другому. Он-то, как раз, если был настроен делать ничью, то и делал ее, иногда не пользуясь выгодными моментами для игры на победу. Зато для него не составляло проблемы пойти, к примеру, слоном с e2 на d3, а на следующем ходу вернуться обратно. И продолжать играть, как ни в чем не бывало. В качестве антипода приведу Геллера, который терял свои лучшие качества, если чувствовал, что нарушена "логика борьбы". Разумеется, коллеги старались использовать эти маленькие слабости.
У Ананда нет железной хватки Карпова, да и техника у него пониже, чем у двенадцатого чемпиона мира. Однако он тоже хорошо умеет подстраиваться под ситуацию. Получил белыми хуже, и надо делать ничью? Подумает хорошенько и займется этим неблагодарным делом, и, если для этого необходимо прыгать конем с c1 на e2 и обратно, то можно не сомневаться – дергаться не будет, попрыгает. Характерна и тонкая смена направлений атаки и "компьютерное" безразличие к некрасивым ходам – ладью на a7, при пешке на a6, а на следующем ходу слона на b7 – нет проблем.
Итак, у героя гибкое мышление, прекрасная интуиция. Но этого недостаточно, чтобы играть на уровне первой тройки. Еще одно "главное свойство" – тактическое зрение. Есть такое понятие – "голый тактик". Так называют шахматистов, которые плохо понимают позицию и строят игру лишь на ловушках и ударах. Такие люди обладают острым умом и обычно не занимаются шахматами систематически. Чаще всего это любители или гэмблеры, то есть люди, играющие на ставку. Играть с ними не очень сложно, но приходится постоянно быть внимательным – могут нанести замысловатый удар. Играя с Анандом, о тактике нужно помнить всегда. Он не нанесет удар только в одном случае – если его позиция совсем выигранная, играет рукой, может и не заметить. Несколько раз я слышал, как сильные гроссмейстеры сравнивали его игру с компьютерной, именно за эту способность мгновенно находить тактические удары.
Зацепимся за слово «мгновенно». Скорость – последнее из выдающихся шахматных качеств Ананда. Она скрепляет предыдущие и одухотворяет его игру, делает ее волшебной и немного театральной. Иногда это мгновенное схватывание сути позиции мешает ему сделать следующий шаг, но значительно чаще этот второй шаг уже и не нужен.
Почему он до сих пор не стал чемпионом? Речь не о победе в чемпионате мира FIDE, а о настоящем чемпионстве, за явным преимуществом. Говорят и пишут, что помешал характер. Мол, плохо играет после поражений, проигрывает решающие партии. Ну, насчет характера я бы поспорил. Прирожденный игрок. Отлично понимает, где можно рисковать, а где нет. Верит себе, не боится жертвовать в самых ответственных партиях. Конечно, он не из породы железных чемпионов, в каждой фразе которых сквозит уверенность в своем превосходстве. Но ведь становились чемпионами Таль, Смыслов, Спасский. Ананду не повезло, что есть Каспаров и нет системы. В 1995 году он играл матч на первенство мира. Отобрался, кстати, без особых проблем – игровое превосходство над Камским было очевидным. Да и с Каспаровым на равных боролся до десятой партии, но оказался не готов к тяжелым встречным ударам тринадцатого чемпиона мира. Кто знает, как бы сложился их следующий матч? Может, и учел бы Ананд ошибки 95 года. Но прошло уже десять лет, и вряд ли мы увидим новый матч выдающихся гроссмейстеров.
В шахматы играют совсем разные люди, но места за доской хватает всем. Среди шахматистов есть свои художники, игроки, спортсмены, революционеры, ученые. Благодаря их усилиям игра развивается. Бывают моменты внешнего застоя, когда возникает ощущение, что дальше уже некуда – впереди пустота. Но всегда находится человек, который не таков, как все. И с его появлением серые места обретают яркий цвет, и возникает всеобщее удивление – да разве это возможно? И новая грань заставляет соседние переливаться другими оттенками. И все, что казалось незыблемым, делается шатким и ненадежным. И опять начинается тяжелый труд многих людей, уточняются оценки, пересматривается целый класс позиций и, когда все становится ясным, появляется еще один – другой и, история повторяется, чтобы повториться вновь и вновь.
В насыщенной событиями истории шахмат 20 века было много героев. Впереди исполины, за ними художники, оригиналы, теоретики, философы. В конце этого золотого века - оглушительный Каспаров, явившийся предвестником шахмат другого измерения, компьютерного. А затем появились тысячи партий с новым, невозможным в ту, прошлую эпоху накалом борьбы. И казалось, что в этой раскаленной печи уже невозможно творить, можно только бороться и выживать. Появилось новое поколение, они не доверяют книгам и почти не выключают компьютер. Через несколько лет придет их время, но думаю, что выдающийся индийский гроссмейстер не скоро сдаст свои позиции. Танец будет продолжаться.
17.02.2005 А.Луговой.

Макс Эйве. Курс шахматных лекций. Москва, 1936.
"Об эволюции развития шахматиста."

От всех других “игр” шахматы отличает прежде всего то, что они имеют свою писанную историю.
Она охватывает по меньшей мере 1200 лет и опирается на литературу, очень развившуюся с начала XVI века. Знакомство с этой историей, помимо самостоятельного интереса, который она представляет, имеет огромное практическое значение, ибо развитие всякого шахматиста повторяет этапы общей эволюции шахматного искусства.
Начинающий шахматист живет, можно сказать, во времена Руи Лопеса (XVI в.), когда шахматы пребывали еще в первой стадии своего развития. Глубже отодвигать его не приходится, так как до этого времени в шахматах действовали еще другие правила; так напр., рокировки еще не существовало, и ходы некоторых фигур сильно отличались от нынешних. Особенно это касается ферзя, который не обладал нынешней свободой движения и потому лишен был теперешней силы. Такое изменение ходов является частным случаем проявления той общей реформы, которую эпоха Возрождения вызвала во всех областях жизни.
Итак, новичок бессознательно воспроизводит манеру игры XVI-XVII вв.: он никогда не упустит случая объявить противнику шах, особенно, если это связано с выигрышем материала. Он рано вводит в игру свою сильнейшую фигуру, ферзя, чтобы как можно больше навредить противнику. Он начинает лихую атаку, в которой не принимает участия даже треть его сил, в надежде как-нибудь обмануть врага. Он затевает комбинации, которые при некоторых ответах противника отлично удаются, но в других вариантах оказываются безнадежно некорректными. Словом, вся его игра основана на мгновенных импульсах. Конечно, было бы неправильно при-равнивать уровень игры современных новичков к уровню искусства шахматистов XVI-XVII веков. Очевидно, между ними есть значительная разница, но разница эта – лишь количественная. Стиль в обоих случаях одинаков, и мотивы его тождественны. Прочные принципы и твердый план в игре совершенно отсутствовали.
Первый шаг в этом направлении был сделан великим французским мастером Филидором (1726 – 1795), который разъяснил ценность пешек. То же самое происходит и с развивающимся шахматистом: вначале он считает пешку ничтожной величиной, единственно пригодной лишь на то, чтобы, если удастся, провести ее в ферзи, и лишь впоследствии ему выясняется огромная роль пешек – этой, по выражению Филидора, “души шахматной партии”. Филидор первый подверг практические партии углубленному исследованию, и различные его замечания к ним показывают, что от него не ускользнули основные принципы шахматной борьбы. Огромное значение он придавал пешечной позиции. Он часто отмечает случаи, когда расположение пешек является решающим для исхода партии. Ошибка Филидора состояла лишь в том, что он чересчур обобщал свое пристрастие к пешкам, придавая этим шахматной борьбе односторонний характер.
Передовые шахматисты начала XIX века не последовали за ним по этому пути. Они предпочитали играть на атаку и на комбинации. Рекомендованное Филидором построение пешечных фаланг чересчур запирало игру и сравнительно редко приводило к интересным осложнениям. Новое направление взяло вepx, и примерно около середины XIX века уже считалось аксиомой, что необходимо как можно скорее начать атаку на неприятельскую позицию. Крупнейшей фигурой этой эпохи является немец Адольф Андерсен (1818 – 1879), обладавший совершенно исключительным шахматным талантом. Он далеко превосходил в этом отношении всех своих современников, чем и объясняются его поразительные успехи. Слава его держалась до 1859 года, когда он был побежден юным американцем Паулем Морфи (1837 – 1884).
Морфи был, подобно своему великому противнику, также замечательным комбинационным шахматистом, но преимущества над Андерсеном он достиг тем, что к искусству комбинации присоединил еще нечто другое, именно – более методическое построение позиции путем использования трех моментов: центра, быстрого развития и открытых позиций.
И здесь аналогия с эволюцией шахматиста может быть продолжена. Настает момент, когда комбинирование становится основным элементом его игры. Он доходит до принципов Морфи, предписывающих захват центра и вскрытие линий при лучшей позиции. Для него атака – единственно правильный метод игры, и он с презрением смотрит на осторожных шахматистов, которые, по его мнению, никогда ни на что не решаются, хотя предприимчивость, казалось бы, и сулит отличные результаты.
В ту же ошибку впадали и во второй половине XIX века последователи Андерсена и Морфи, обогатившие шахматную литературу бесчисленным количеством красивых комбинаций и усматривавшие в прекрасных результатах, которых они обычно достигали, подтверждение правильности своего атакующего стиля. Они оставались глухи к проповеди великого шахматного мыслителя Стейница (1836 – 1900), который подверг жестокой критике тогдашний метод игры. “Не следует и невозможно атаковать, если положение для этого еще не созрело”, – таково одно из первых его изречений. Основное же положение Стейница гласит: “Выработай себе план, отвечающий всем особенностям данной позиции”. Признаки позиции всецело определяют ее характер. Известно его знаменитое выражение: “Вам приходится бороться с шахматной доской”. Победа, по его мнению, достигается не гениальностью, но систематическим накоплением позиционных преимуществ и затем, в последний момент – заключительной комбинацией. Атака, таким образом, была отодвинута на второй план и объявлена возможной лишь после тщательной подготовки. Постепенно, исходя из этих принципов, Стейниц разработал свое учение и создал из него цельную законченную систему, пригодную для применения на практике. Ему, правда, стоило большого труда доказать правильность своей системы, но все же, в конце концов, комбинация его усилиями оказалась подчиненной принципу планомерного построения позиции.
Таким-то путем мы постепенно достигли высших ступеней шахматного искусства. Из всего вышеизложенного следует, что для правильного понимания учения Стейница необходимо сначала самому пройти все предшествующие стадии. Если начинающему шахматисту сразу же изложить учение Стейница, он без сомнения найдет его весьма логичным, но пользы от этого никакой не получит, поскольку он еще не в состоянии определить признаки позиции. Последнего он может достичь лишь в результате долгого опыта, развивающего правильную оценку позиции и комбинационный талант. И лишь после того, как эта стадия им уже достигнута, учение Стейница откроет ему путь к дальнейшему совершенствованию.
Из всего сказанного вытекает, что самым правильным методом планомерного изучения шахматного искусства является прохождение этапов исторического развития.

Просматривал партии молодых шахматистов на уровне 1го разряда и кмс с комментариями гроссмейстера.Так вот было отмечено,что ребятам
надо подтянуть дебютную часть партии.Тактика у них очень сильная.
Что касается шахматного развития,это качество
начинает развиваться не самостоятельно,а именно
на базовом уровне т.е. шахматная секция,кружок.
Именно здесь под руководством опытных педагогов
начинается шахматное развитие.И это остается у
них на всю жизнь.В детском возрасте знания впитываются как вода в губку.Заложенные знания
позволяют дальнейшее совершенствование если этого хотят ребенок и родители.

Белов написал очень хорошую статью! Можно подписаться практически под каждой фразой. Кстати у автора статьи очень впечатляющие тренерские успехи!
Что касается десятилетних детей то гроссмейстеров среди них конечно же нет, а вот кандидатов в мастера достаточно много.Эти ребята обладают комбинационным или позиционным дарованием (конечно же и хорошей шахматной подготовкой) хорошо чувствуют взаимодействие фигур.
Дебюты как правило не сильнейшая сторона,ведь для разыгрывания многих дебютов требуется опыт, даже если учесть что у ребёнка хорошая память и он сможет ПОНЯТЬ и запомнить особенности тактического дебюта или дебюта с ясными планами сторон,любой опытный игрок сыграет боковой дебют как правило с не определившейся пешечной структурой,где главными факторами является знание особенностей этого дебюта и или понимание.

БОЛЬШОЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТУРНИР В ЛОНДОНЕ

Как известно, первый международный турнир по шахматам состоялся в Лондоне в 1851 году (с 26 мая по 15 июля) и был приурочен к Всемирной промышленной выставке. Одним из его участников был парижанин Лионель Кизерицкий. Выступил он неудачно, уступив в первом же круге будущему триумфатору турнира Адольфу Андерсену (-2=1). Однако по силе игры Кизерицкий превосходил большинство участников, что он доказал в бесчисленных легких партиях, сыгранных вне рамок турнира. Эти так называемые легкие партии тогда не слишком отличались от серьезных - игрались тоже без часов и в полную силу, разве что думали над ходами поменьше. Знаменитая "бессмертная" партия, которую Кизерицкий в блистательном стиле проиграл Андерсену и тем навеки вписал свое имя в шахматную историю, тоже была легкой. К сожалению, эта партия несет ответственность за некоторый перекос в нашем восприятии Кизерицкого как шахматиста, а именно: будто Андерсен на голову превосходил своего соперника. Но это не так, о чем говорит и счет легких партий между ними (+9-5=2 не в пользу "гения комбинации").

О своих лондонских впечатлениях Кизерицкий написал подробное письмо в Париж, которое было напечатано в июльском номере редактируемого им журнала "La Regence" за 1851 год. На русский язык оно никогда не переводилось, хотя представляет несомненный интерес, как уникальное свидетельство очевидца. Кизерицкий рассказывает о турнире, о шахматной атмосфере Лондона, но главное, приводит целую портретную галерею "шахматистов" того времени - знаменитых, известных, полузабытых и вовсе забытых (слово "шахматист" я закавычил, поскольку профессионалов тогда не было, и шахматные игроки были в нынешнем понимании любителями).

При переводе с французского я убрал некоторые длинноты, а также описания людей, имена которых современному читателю ничего не скажут. Но взамен вы найдете после статьи целую россыпь легких партий между Кизерицким и Андерсеном, а заодно узнаете, как же на самом деле закончилась "бессмертная" партия!

Андрей ЕЛЬКОВ


"Мои дорогие друзья!

Вы, конечно, ждете с нетерпением от меня отчета о Большом международном турнире. Вот он перед вами. Я надеялся представить его раньше, но изменения в программе турнира и та нерегулярность, с которой игрались партии, послужили причиной задержки. Требовалось сначала дождаться окончания турнира, прежде чем дать отчет о результатах моей миссии, ибо я не считал правильным дробить рассказ на части. Начну с некоторых деталей, характеризующих саму поездку.

После приятного путешествия в компании нашего общего друга Ляроша и его достойного во всех отношениях брата мы прибыли в Лондон 24 мая, в субботу, в 9 час. 30 мин. вечера. По прибытии в гостиницу месье Лёве (Сарри-стрит, 14) мы были встречены со всем - я бы даже сказал, подчеркнутым - уважением ее хозяином и его любезной супругой. Месье Лёве принадлежит к тем счастливым натурам, которые смеются всегда и надо всем; но надо заметить, что чувство такта при этом ему не изменяет, и это его добродушие не идет в ущерб заботам, которыми он окружает своих гостей. Месье Лёве, являющийся одним из сильнейших шахматистов Лондона, держит гостиницу вот уже пять лет и благодаря своей деятельной натуре и деловой хватке сумел добиться такого успеха, которым могут похвастаться лишь немногие, занятые в этой области. Его дом всегда полон гостей, и мы имели удовольствие встретить в нем несколько знаменитых людей искусства.

Месье Гаррвиц живет в этой гостинице вот уже три года. Именно отсюда он предпринимал свои вылазки на север Англии и в Шотландию, чтобы сразиться с лучшими игроками этих стран. Играя всегда одновременно по две партии, он делал это, не глядя на доску. Мы также познакомились с известным музыкантом месье Майерхофером, являющимся дирижером при дворе великого герцога Саксон-Веймарского (он оказался заядлым любителем шахмат). Вечером того же дня мы были приятно удивлены визитом Майета и Андерсена; эти два господина посланы Берлинским шахматным кружком для участия в соревновании. Я еще вернусь к обсуждению качеств этих двух истинных чемпионов.

Воскресные традиции не позволили нам нанести никаких визитов, и мы использовали свободное время для прогулки по парку до Хрустального дворца, который, к нашему огорчению, также оказался закрытым. Мы хорошо отобедали и провели в полной безмятежности вечер в гостинице. На следующее утро мы в первую очередь отправились к месье Стаунтону. Нам не повезло, дома его не оказалось, но нас направили в соседний дом, где проживали Майет, Андерсен, Сен, Лёвенталь и Горвиц. Здесь мы узнали, что подготовительное собрание состоится этим же вечером в Сент-Джорджском клубе. Признаюсь, я был несколько обескуражен таким подходом к процедурным делам; мне казалось, что каждый из участников турнира должен был получить официальное извещение.

Но… поговорим о другом. Месье Лярош убыл осматривать Выставку, я же в 5 часов вечера в одиночестве отправился в Сент-Джорджский клуб. Я бы хотел сказать несколько слов о том, как меня там приняли, если уместно здесь использовать это выражение. Понятно, было бы нелепым ожидать оваций и каких-то особых церемоний, но после получения стольких писем я полагал, что мне будет оказано большее внимание, тем более что я приехал в Лондон не в качестве частного лица, а как представитель шахмат Франции, являющийся к тому же секретарем парижского комитета. Я прибыл из страны, где вежливость и уважительность в отношении человека общества считаются обязательными, и 12 лет, проведенные во Франции, убедили меня в справедливости такого подхода. Замечу, что не только я, но и другие участники обратили внимание на это обстоятельство. С месье Стаунтоном я обменялся парой слов, достаточных лишь для того, чтобы вручить ему золотую монету, переданную одним проживающим в Париже англичанином в качестве взноса в турнирный фонд.
Что касается подготовки турнира, с сожалением должен констатировать, что в этом вопросе царила полная неразбериха, - ничего не было готово. Я не имел удовольствия увидеть герцога Мальборо, который, как вы хорошо знаете, возглавляет английский комитет. Справедливости ради замечу, что месье Креон - секретарь комитета - предпринимал усилия для того, чтобы собрать мнения участников, но эти попытки мало соответствовали сложившейся ситуации. Вместо того, чтобы провести совещание, на котором мы могли бы изложить свои взгляды касательно условий проведения турнира, его регламента, правил, используемой нотации и т.п., - одним словом, вместо обсуждения важных вопросов за общим столом секретарь предпочел переходить от одного участника к другому, с тем чтобы делать каждому по отдельности предложения, противоречащие начальной программе турнира.

Не согласовав вопроса с нами, он решил включить в турнир Э.Кеннеди и Броуди, чья шахматная репутация не выглядела отвечающей уровню состязания, заменив ими майора Яниша и Шумова, стоявших в очереди на участие первыми. Это явилось нарушением регламента турнира, в котором ни слова не говорилось о возможности замен. Также он допустил к участию месье Лёвенталя, чье имя не было внесено в списки до 26 апреля, как того требовал тот же регламент. Однако в данном случае сила игры Лёвенталя, который, безусловно, является одним из самых замечательных шахматистов нашего времени, говорила в его пользу. Он прибыл прямо из Америки, чтобы без промедления вступить в бой. Поскольку месье Лёвенталь получил приглашение слишком поздно для подачи заявки, было бы неправильным лишать его права участвовать в турнире.

Наконец, после жеребьевки, в которой я ровным счетом ничего не понял,

( На самом деле жеребьевка была организована вполне разумно. Вот как описал ее Андерсен, выполнявший обязанности корреспондента "Deutsche Schachzeitung":
"В урну были положены шестнадцать жребиев. На каждых двух стояли одинаковые номера: два с номером "один", два с номером "два" и так до восьми. Игроки, вытянувшие одинаковые номера, сражались между собой. Кроме того, половина жребиев была белого цвета, половина - желтого. Тот, кто вытаскивал белый жребий, начинал игру в первой партии".

Добавлю только, что, согласно "Chess Player’s Chrоnicle", вытянувший жребий белого цвета получал право выбрать и цвет фигур. - А.Е.)

Участники были разбиты на следующие пары:
Кизерицкий - Андерсен
Лёве - Уэйвилл
Лёвенталь- Уильямс
Сен - Ньюхем
Горвиц - Берд
Стаунтон - Броуди
Майет - капитан Кеннеди
Маклоу - Э.Кеннеди

После этих подготовительных мероприятий мы покинули клуб, чтобы на следующий день начать игру. Чуть не забыл сказать, что было поставлено на голосование, но не принято еще одно изменение. Регламент предусматривал необходимость выигрыша двух партий для достижения победы в каждом матче; было предложено увеличить на один необходимое число выигрышей на первом этапе и на два - для трех последующих этапов. Большинство участников высказалось против этого изменения, не без оснований опасаясь, что оно может привести к недопустимому увеличению продолжительности турнира. Предложение было отклонено.

Соревнование началось на следующий день. Вот восемь победителей первого этапа:
Андерсен, Уэйвилл, Уильямс, Сен, Горвиц, Стаунтон, капитан Кеннеди и Маклоу.

После жребия составились следующие пары:
Андерсен - Сен
Уэйвилл - к-н Кеннеди
Уильямс - Маклоу
Горвиц - Стаунтон

Победителями второго этапа стали: Андерсен, Уэйвилл, Уильямс и Стаунтон, которые вышли, таким образом, в третий круг, где также были разбиты на пары.
Андерсен - Стаунтон
Уэйвилл - Уильямс

Четверка проигравших также прошла жеребьевку, по результатам которой составились следующие пары:
Сен - Горвиц
к-н Кеннеди - Маклоу

В первом турнире победителями стали Андерсен и Уэйвилл, а во втором - Сен и капитан Кеннеди.

В четвертом круге участники были разбиты на такие пары:
Андерсен - Уэйвилл
Уильямс - Стаунтон
Сен - к-н Кеннеди
Горвиц - Маклоу

Победителями стали Андерсен, Уильямс и Сен (партии между Горвицем и Маклоу не были сыграны по обоюдному согласию).

Вот как были распределены призы:
1-й приз - Андерсен
2-й приз - Уэйвилл
3-й приз - Уильямс
4-й приз - Стаунтон
5-й приз - Сен
6-й приз - капитан Кеннеди
7-й приз - Горвиц
8-й приз - Маклоу

Упомяну об изменении в ходе турнира его регламента, задуманном и осуществленном без консультаций с проигравшими (и даже без их уведомления), мнение которых, как мне кажется, также нельзя было не учитывать. Это изменение касалось увеличения числа выигрышей, необходимых для прохождения в следующий круг, до четырех. Это очевидная несправедливость в отношении проигравших: получилось, что их победители в следующих этапах играли на других условиях. Что касается распределения призов, то я не мог получить об этом никакой информации, сколько бы раз ни обращался вполне официально к секретарю комитета.


Ну, и хватит о турнире. Давайте поговорим о других вещах. Но не требуйте от меня отчета о всех чудесах, виденных нами в этом огромном городе. Вы и сами хорошо знакомы с диарамой, панорамой, косморамой, георамой, полиорамой и всеми другими "рамами", несть им числа. Вы наверняка знаете Зоологический и Ботанический сады в Регентс-парке; вы посещали Вулвич и Гринвич; вы осматривали Британский музей и Картинную галерею, собор Святого Павла и Вестминстерское аббатство, Тауэр, Банк и Биржу, парки и скверы… Вы видели всё это, но если вы не видели Хрустальный дворец, вы не видели ничего! Так поспешим же туда, чтобы угрызения совести не терзали более вашу душу. Мне не хватает слов, чтобы передать вам водопад впечатлений. Что может вместить в себя простой отчет в шахматном журнале, если целого тома недостаточно для простого перечисления чудес, открывающихся очарованному взгляду. Здесь сказки "Тысячи и одной ночи" становятся явью. Мне не остается ничего лучшего, как повторить: идите и восхищайтесь!

Месье Лярош с достоинством поддержал высокую репутацию, которую он имел в этой стране, сыграв несколько партий с лучшими английскими и иностранными любителями. Мягкость его характера и изящество речи завоевали ему симпатию окружающих, и его быстрый отъезд вызвал всеобщее сожаление.

Обратимся теперь к описанию иностранных гостей. Месье Майет - берлинский магистр, общественный деятель, проявляющий как в игре, так и в беседе тонкий вкус, является одним из сильнейших игроков Пруссии. Хотя пребывание Майета в Лондоне было непродолжительным, его оказалось достаточно, чтобы у меня остались самые светлые воспоминания о часах, проведенных в компании этого достойного человека.

Месье Андерсен, победитель чемпионов, уроженец Бреславля, где он преподает математику, был известен до турнира не только как автор чудесного сборника шахматных задач, но и как опытный и искусный игрок. Замечательный успех, которого он добился, должен привлечь к нему всеобщее внимание. Я заявляю, что со времен Дешапеля и Лабурдоннэ я впервые видел игру, которая производила бы столь глубокое впечатление. В ней присутствует всё - фантазия и рассудочность, глубокие познания, хладнокровие и терпение, четкость концепций и неумолимость при проведении планов. Андерсен не имеет привычки долго думать, но если уж он ей изменяет, то исключительно по делу. Вспоминаю, как в одной нашей партии он думал более четверти часа, прежде чем оставить фигуру под боем. Озадаченный этой кажущейся ошибкой, но подозревая подвох, я погрузился в раздумья и после долгого и напряженного изучения позиции обнаружил, что получаю - ни больше, ни меньше - мат в семь ходов в результате комбинации с жертвой трех фигур. К счастью, мне удалось разгадать дьявольский замысел!

Месье Сен из Пешта не полностью оправдал репутацию, приобретенную им благодаря прошлым успехам. В частности, в партиях между ним и мной, где у нас оставались пешки и по одной или несколько фигур, ему не удалось одержать ни одной победы. Но из этого не следует, что его легко обыграть, - он очень опытный и трудный противник. Как человек, он добрый малый и хороший товарищ. Было бы очень неплохо для нашего Клуба, если бы месье Сен последовал своему же желанию и избрал Париж местом проживания.

Месье Лёвенталь из Пешта покинул свою страну вследствие печальных событий, постигших Австрию в недоброй памяти 1848 году. Обосновавшись в США, он прибыл на турнир, чтобы принять в нем участие. Это противник достойный во всех отношениях, его игра полна изящества и комбинационных мотивов, и он, несомненно, добился бы больших успехов, если бы не был таким впечатлительным.

Месье де Жене из Вены, где он занимает шахматный Олимп вместе с месье Гампе, опоздал с прибытием на турнир. Это не помешало ему продемонстрировать в нескольких партиях, игранных в "Сигар-Диване" и гостинице Лёве, что он является подлинным шахматным маэстро. В восьми партиях против Андерсена он выиграл три при одной ничьей. Изящество его манер сникало ему всеобщее уважение.

Майор Яниш, к нашему большому сожалению, задержался в С.-Петербурге и не успел к открытию турнира. Он также остановился в гостинице Лёве, и мы имели удовольствие близко с ним познакомиться. На сегодня он, безусловно, первый среди шахматных теоретиков, свидетельством чему служат его статьи в "Le Palamede", "Schachzeitung" и "Chess Player’s Chrоnicle". Беседы умные и познавательные, которые велись на хорошем языке и в учтивом тоне, что выдавало человека общества, очаровывали собеседников. К тому же он с охотой садился за шахматный столик. Сильная и научная игра делают его соперником очень полезным для более глубокого изучения шахмат.

Месье Хиршбах - главный редактор "Gazette d’Echecs de Leipzig" - провел в Лондоне слишком мало времени, чтобы помериться силами с соперниками, равными ему по силам. Он очень остроумен и энергичен, и фортуна к нему благоволит.

Месье Шулер из Кёльна - молодой человек с исключительными способностями к шахматам. Он выиграл немало партий у сильнейших игроков. Его игра правильна, но не скучна и довольно изобретательна. Его партии были бы еще более изысканными, если бы он не думал так долго над ходами.

Что касается иностранцев, живущих в Лондоне, то я уже упоминал господ Гаррвица, Лёве и Майерхофера, но мне хочется сказать еще пару слов о Горвице и Клинге, коих с полным правом можно причислить к людям, определяющим лицо эпохи.

Месье Горвиц в нескольких матчах с самыми сильными игроками показал себя глубоким знатоком шахмат. Ему нет равных в умении создавать интересные позиции - на мат в определенное число ходов, на вечный шах и пат. Соавтор замечательного сочинения, он теперь выпускает с месье Клингом шахматный журнал, выходящий раз в неделю. В следующем номере "La Regence" мы о нем расскажем. Участие месье Клинга в этом начинании имеет первостепенную важность. Задачи этого изобретательного автора ценятся не меньше, чем задачи д’Орвиля, Андерсена и Анонима из Лилля.

О месье Риссе, владельце "Сигар-Дивана", нельзя сказать, что он является сильным игроком в шахматы. Но, несмотря на это, он играет в них значительную роль. Его заведение - настоящий шахматный клуб. Расположенный в центре Лондона (Стрэнд, 101), он ежедневно принимает много любителей шахмат. Входной билет стоит один шиллинг. За свои деньги каждый получает сигару и чашку кофе или чая, лимонада или нектара (освежающий напиток, в котором основным ингредиентом является сельтерская вода).

Обычно больше всего посетителей наблюдается между семью и девятью часами вечера. Я как-то насчитал 22 любителя шахмат, не считая тех, кто подошел позднее. Очень жаль, что месье Рисс не позволяет играть в шахматы по воскресеньям; это очень неудобно для иностранцев, которых англичане заставляют в выходной день терпеть неудобства. Месье Рисс с исключительным тактом предложил всем иностранцам с известными именами право свободного посещения своего заведения на все время их пребывания в Лондоне.

Среди иностранцев, о чьем отсутствии жалели особенно сильно, следует выделить имена Сент-Амана, Хейдебранда фон дер Лаза, Петрова, фон Оппена и Шультена. Я же особенно сильно сожалел о моем сотруднике и друге Деллану, чье оригинальное и бойкое перо помогло бы добавить этому отчету живость и остроумие... "

(продолжение)
" ... Но пора отдать дань уважения нашим хозяевам, и начну я с достопочтенного месье Льюиса, старейшины среди шахматных знаменитостей. Вот уже много лет как отошедший от шахматной практики по причине нездоровья и разного рода занятий, этот достойный старейшина нашего цеха живо интересуется состоянием дел в шахматном мире. Его многочисленные работы принадлежат к лучшим, что пишутся на шахматную тему. Но о нем говорят с уважением не только как об авторе статей, но и как о достойном во всех отношениях человеке. Почетный член Лондонского и Сент-Джорджского клубов, он их иногда посещает. Но мы также имели удовольствие видеть его несколько раз в "Сигар-Диване", где он наблюдал за партиями Андерсена, Сена, Яниша, Лёвенталя и других.

Столь же значимый шахматный литератор месье Джордж Уокер также отошел от практических шахмат по причине занятости другими делами. Ныне он почти не посещает Лондонский клуб, но продолжает писать статьи в "Bell’s Life", которые читаются во Франции с большим интересом. Я искренне сожалею о том, что не имел возможности возобновить знакомство с этим достойным джентльменом.

Что сказать о месье Стаунтоне, которому турнир принес столь жестокое разочарование? Мне отнюдь не хочется принижать достоинства человека, который до настоящего времени - справедливо то или нет - в глазах общественности занимал первое место среди шахматистов. Большинство судит по результату и не хочет ничего знать, кроме голых цифр. Именно для них месье Андерсен на сегодняшний день является сильнейшим игроком. Я далек от того, чтобы разделять подобную точку зрения. Я никогда не преувеличивал достоинства месье Стаунтона, и мое мнение не изменилось после окончания турнира. Сегодня, как и прежде, он в моих глазах является, безусловно, одним из сильнейших шахматистов эпохи. Если он не снискал лавров в турнире и не выказал того, что показывал в прежних состязаниях, то это по причине его занятости, порою чрезмерной, организационными делами. Тех, кто хочет извлечь выгоду из его неудачи, стараясь принизить его талант, ждет горькое разочарование, и я надеюсь, что во Франции к его неудаче отнесутся с большим пониманием.

Если месье Стаунтона и можно в чем-то упрекнуть, так это в медлительности игры: восемь, двенадцать, шестнадцать часов на одну партию! И впрямь, вытерпеть это едва ли возможно. Что станет с шахматами, если такое будет в порядке вещей? Вспоминаю славного месье Льюиса, который как-то сказал мне: "В старые добрые времена мои партии с Сарратом, Дешапелем, Лабурдоннэ, Кохреном, Мак-Доннелем и другими никогда не длились более двух часов. Может быть, только партии с Мак-Доннелем длились дольше, поскольку он был очень высоким. Но, - добавил он с добродушной улыбкой, - я не думаю, что он играл слабее". Да! Я охотно ему верю.

Почетный президент Лондонского клуба месье Монгредиен, являющийся одним из сильнейших игроков Лондона, выказал себя в высшей степени любезным господином. Лестный прием, оказанный иностранным любителям в клубе, и сердечное общение с месье Монгредиеном оставили в наших сердцах самые теплые чувства. Он бегло говорит на нескольких языках, внимателен до мелочей в отношении своих гостей и умеет найти подобающие слова по любому поводу. Месье Монгредиен любитель изящных искусств и глубокий знаток музыки, и беседовать с ним подлинное наслаждение. Трудно найти более воспитанного господина.

Месье Перигаль, секретарь Лондонского клуба, также очень любезный господин и подлинная опора шахматного кружка. К несчастью, тяжелая болезнь изнуряет его организм уже целый год. Но, несмотря на страдания, он продолжает исполнять свои обязанности и посещает клуб так часто, как это в его силах. Все посетители кружка прониклись глубоким чувством к этому чудесному человеку. Месье Слус, один из сильнейших игроков клуба, играет очень редко. Чаще можно встретить двух братьев Медли - молодых людей, чей талант и большая сила несомненны. Месье Бокль, член Сент-Джорджского клуба, очень образованный человек, и, по всей видимости, они со Стаунтоном являются на сегодняшний день двумя самыми сильными игроками Англии. Его игра остроумна и нешаблонна. Слабое здоровье не позволило ему подвергнуть себя тяготам турнирных будней, но не помешало снискать себе лавры в различных матчах.

Месье Уэйвилл, член Парламента и Сент-Джорджского клуба, сумел в турнире укрепить свою высокую репутацию. Месье Уильямс, завсегдатай "Сигар-Дивана", занял в общественном мнении новое и более высокое место. Своей победой над Стаунтоном он завоевал всеобщее уважение. Он автор интересного сборника партий и в настоящее время готовит его продолжение, на которое я советую читателям подписаться. Учтивый господин, он всегда готов оказать услугу иностранцам, посещающим "Диван".

Месье Берда, совсем еще юношу, отличает замечательный талант; вероятно, взойдет однажды на вершину английских шахмат. Его игру отличает блеск, но иногда он несколько легковесен. Впрочем, время исправит этот недостаток. Капитан Кеннеди очень любезный господин и сильный игрок. Его игра правильна и сдержанна, но ей, быть может, не хватает предприимчивости. Месье Ньюхем живет не в Лондоне, но все же принял участие в турнире. Это весьма достойный игрок, которому довелось несколько раз встретиться за доской с Сент-Аманом. Среди тех, кто часто посещал "Диван", выделю месье Симонса за его блестящую и живую игру, и месье Финча, чей стиль солиден и сдержан. Месье Риккардс, совсем еще молодой человек, удивил меня той точностью, с которой вел против меня партию вслепую. Наши читатели найдут эту интересную партию, которую я выиграл в 40 ходов, в одном из ближайших номеров "La Regence".

После того как я представил вам круг любителей шахмат, позвольте мне обратиться к собственной персоне. Я не оправдал тех ожиданий, которые вы со всей сердечностью возлагали на меня. Но что вы хотите! Я сыграл в первом круге три партии с месье Андерсеном: проиграл первую, должен был выиграть во второй, но она завершилась ничьей, и проиграл третью, решающую. Я не ищу оправданий своему проигрышу; я просто хочу заявить, что соперник играл лучше меня, только и всего.

Вне программы турнира я померился силами с самыми сильными игроками. С Андерсеном по окончании турнира я сыграл еще 16 партий, из которых выиграл 9 и проиграл 5; две партии завершились вничью. С Майетом я сыграл 22 партии, из которых выиграл 13, а мой противник - 8. С Сеном я сыграл примерно 20 партий и победил с перевесом очков в 7-8. Месье Лёвенталь выиграл у меня 8 партий, а проиграл 9. В трех партиях, которые я имел удовольствие сыграть с майором Янишем, каждый выиграл по одной. Против Бокля я выиграл две партии против одной. Но против Монгредиена я выиграл только одну, а проиграл две. С Бердом я сыграл 10 партий и выиграл в восьми при двух поражениях… Эти результаты позволяют мне надеяться на то, что я не совершенно обманул ваши ожидания, и я заканчиваю мой отчет с намерением в скором времени пожать вам руки. В ожидании этого момента посылаю тысячу приветов всем членам Шахматного кружка и посетителям Cafe de la Regence.

Ваш друг и коллега Л.Кизерицкий
Лондон, июль 1851"


ИГРАЕТ И КОММЕНТИРУЕТ ЛИОНЕЛЬ КИЗЕРИЦКИЙ
Представление "лондонского" творчества Кизерицкого начнем с обещанной им в письме партии вслепую.

РИККАРДС - КИЗЕРИЦКИЙ,
Защита двух коней (C66),
Лондон, 25 июня 1851
Оба соперника играли не глядя на доску

1.e4 e5
2.Nf3 Nc6
3.Bb5 Nf6 (другие защиты здесь - 3...d6 и 3...Bc5)
4.0-0 d6
5.d4 ed
6.Re1. Со взятием беззащитной пешки можно не торопиться.
6...Be7
7.Nxd4 Bd7
8.Bxc6 bc
9.c4. Чтобы помешать продвижению черной пешки "d".

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

9...0-0
10.f4 c5
11.Nf3 Bc6
12.Nc3 Qd7
13.f5 Ng4
14.Bf4 Bf6
15.Nd5 Bxd5
16.Qxd5 Rad8. Чтобы заранее защитить ферзя. Без этого коня невозможно поставить на поле е5, так как там он не будет достаточно защищен.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

17.Rad1 Rfe8
18.h3 Ne5
19.Bxe5 Bxe5
20.b3 c6
21.Qd3 f6
22.Rd2 Bg3
23.Ree2 Bf4
24.Rd1 Qe7
25.g3. Это никоим образом не недосмотр, а жертва пешки. Цель ее состоит в открытии вертикали для атаки на короля противника.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

25...Bxg3
26.Rg2 Bf4
27.Re1 Qf7
28.Rg4 Be5
29.Re2 Qh5
30.Reg2 Rd7
31.Nxe5. Ошибка вполне объяснима, если учесть, что играли мы вслепую. Белые ошибочно полагали, что черные на предыдущем ходу играли другой ладьей. В этом случае размен коня на слона был бы очень хорош, так как черные не могли брать коня ладьей, поскольку она должна была защищать пешку g7. Нельзя было бы брать и пешкой "d", а значит, оставалось взятие пешкой "f", на что белые продвигали свою пешку "f" и получали отличную позицию.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

31...Rxe5
32.Qg3 Qh6
33.Rh4 Qc1+
34.Kh2 Ree7
35.Rg4 Qa1. Чтобы добиться размена ферзей.
36.Qe3 Qe5+
37.Kh1 d5
38.Qh6 de
39.Rh4 (роковая ошибка) 39...Rd1+
40.Rg1 Rxg1+. Белые сдались.

А теперь шесть легких партий с Адольфом Андерсеном, сыгранных в течение турнира. Замыкает подборку знаменитая "бессмертная партия" - только без знаменитого финала, который, судя по всему, был продемонстрирован уже после сдачи черных!

КИЗЕРИЦКИЙ - АНДЕРСЕН,
Дебют слона (C58),
Лондон, 5 июня 1851

1.e4 e5
2.Bc4 Nf6
3.Nf3 Nc6
4.Ng5 d5
5.ed Na5
6.d3 Nxd5. Взятие пешки сразу компрометирует игру черных. Лишь высокое мастерство Андерсена позволило ему затянуть сопротивление.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

7.Qf3 Be6
8.Nxe6 fe
9.Qh5+ g6
10.Qxe5 Nxc4
11.Qxe6+. Можно было и забрать ладью, но, я думаю, ход в партии не слабее.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

11...Qe7
12.Qxe7+ Bxe7
13.dc Nb6
14.b3. Здесь уместен вопрос: а не стоило ли, вместо хода пешкой, постараться побыстрее развить свои фигуры? В этом случае одна лишняя пешка у белых оставалась, а фигуры обретали маневренность.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

14...Bf6
15.c3 0-0-0
16.Ke2 (необходимо, чтобы не пустить черную ладью на d3)
16...Nd7
17.Be3 Rhe8
18.Rd1 c5. С целью помешать продвижению белой пешки "b".

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

19.a4 Re6
20.Ra2 Rde8
21.Rad2 R6e7
22.b4 b6
23.a5 Ne5
24.ab ab
25.Rd6 Ng4
26.Rxb6 Nxe3
27.fe Rxe3+
28.Kf1 Bh4
29.g3 Rf8+
30.Kg2 Re2+
31.Kh3 Be7
32.Rd2 Re1
33.Na3 Kc7
34.Ra6 cb
35.Nb5+ Kb7
36.Ra7+ Kb6
37.Rdd7 bc. Нечеловеческие усилия черных ни к чему не приводят - партию спасти невозможно.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

38.Nxc3. Черные сдались.

АНДЕРСЕН - КИЗЕРИЦКИЙ,
Защита двух коней (C39),
Лондон, 5 июня 1851

1.e4 e5
2.f4 ef
3.Nf3 g5
4.h4 g4
5.Ne5 h5
6.Bc4 Rh7
7.d4 d6
8.Nxf7. Андерсен предпочитает этот ход, не желая отступать конем на d3. Но надо отдать ему должное - он умеет извлечь максимум из любой атаки.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

8...Rxf7
9.Bxf7+ Kxf7
10.Bxf4 Nd7
11.0-0 Kg7
12.g3 Qe8
13.Nc3 Ne7
14.Qd2 Ng6
15.Bh6+ Kh7
16.Bxf8 Ngxf8. Черные предпочитают взятие этим конем, дабы защитить свою пешку "h" от атаки белого ферзя с поля g5.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

17.Rf5 Nb6
18.Rf6 Ng6 (защищаться становится всё труднее)
19.Raf1 Be6
20.Qg5 Nd7
21.Qxh5+ Kg7
22.R6f2 Bc4. Плохой ход, который приводит к потере пешки.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

23.Re1 Be6
24.d5 Bf7
25.Qxg4 Nde5
26.Qf5 Qe7
27.h5 Nf8
28.Nb5 Nh7
29.Nd4 Rg8
30.Qh3. Освобождая место коню.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

30...Kh8
31.Ref1 Ng5
32.Qg2 Ng4
33.Re2 Bxh5 (очень опасное взятие)
34.Qh1 Qh7
35.Rf4 Re8
36.Ne6 Nxe6
37.Rxg4

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

37...Nd4. Здесь черные могли остаться с ладьей, конем и слоном против ферзя и двух пешек; они бы получили неплохую игру после 37...Bxg4 38.Rh2 Ng5 39.Rxh7+ Nxh7.
38.Rh2 Re5
39.Rgh4 Kg7
40.Rxh5 Rxh5
41.Rxh5 Qg6
42.Kf2 Qf6+
43.Ke3 Nxc2+
44.Kd2 Nb4. Теперь у черных есть ничья.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

45.Rh7+ Kg8
46.Rh4 Qf2+
47.Kc3 Qc2+
48.Kxb4 Qxb2+
49.Kc4 Qc2+
50.Kb4 Qb2+. Ничья.

КИЗЕРИЦКИЙ - АНДЕРСЕН,
Дебют слона (C58),
Лондон, 13 июня 1851

1.e4 e5
2.Bc4 Nf6
3.Nf3 Nc6
4.Ng5 d5
5.ed Na5
6.d3 Bd6
7.Nc3 0-0
8.Nge4 Nxe4
9.Nxe4 f5
10.Bg5. Бесцельно; надо было брать слона и играть Bd2.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

10...Qe8
11.Nxd6 cd
12.Bb3. Плохо. Всё еще лучше было перевести другого слона на поле d2.
12...Qg6
13.Qd2 Nxb3
14.ab f4. Черные пользуются ошибкой и выигрывают фигуру.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

15.Bh4 Qh6
16.Be7 Re8
17.Bxd6 Qxd6
18.c4 Bf5
19.f3 Qb6
20.b4 Qd4
21.Ke2 Rad8
22.g4. У белых очень трудная партия, они защищаются всеми силами.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

22...Bg6
23.Rhd1. Если у белых и имелись еще шансы на спасение, то связаны они были с ходом h2-h4. Но все равно над ними нависла постоянная угроза, заключающаяся в прорыве е5-е4. 23...Rd6
24.Kf1 h5
25.h3 hg
26.hg Kf7
27.Kg2 Rh8
28.Qc3 Rh2+ (рука мастера)
29.Kxh2 Qf2+
30.Kh1 Rd8. Белые сдались.

АНДЕРСЕН - КИЗЕРИЦКИЙ,
Гамбит Эванса (C51),
Лондон, 14 июня 1851

1.e4 e5
2.Nf3 Nc6
3.Bc4 Bc5
4.b4 Bxb4
5.c3 Bd6. Чем чаще я играю этот вариант, тем сильнее укрепляюсь во мнении, что вариант этот хорош. Правда, белые при желании могут выиграть фигуру, но взамен у черных остаются четыре пешки, крепко связанных и поддерживаемых фигурами.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

6.0-0 Qe7
7.d4 Nf6
8.Bg5. Ходом 8.Ng5 белые могли выиграть фигуру, но на указанных выше условиях (см. следующую партию).

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

8...0-0
9.Nh4 ed
10.Nd2. Надо принять во внимание, что белые могут теперь сдвоить и изолировать все пешки черных, получая агрессивную позицию, которую трудно защитить. Мне все же кажется, что опасность мнимая; вот один из возможных вариантов: 10.Nf5 Qxe4 11.Nxd6 cd 12.Bxf6 gf 13.Bd3 Qh4 14.f4 d5 15.Rf3 d6, и с тремя лишними пешками черным не о чем волноваться.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

10...Qe5
11.Ndf3 (сильнее, вероятно, 11.f4)
11...Qc5
12.Bxf6 gf
13.Nf5. Недурно. Черные не могут брать слона, так как после 14.Nd2 они потеряют ферзя: белые грозят матом в два хода после Qg4.
13...Bf4. Чтобы иметь возможность закрыться от шаха ферзем с поля g4.
14.N3xd4. Белый слон не теряется, так как после Qg4+ белые отыгрывают фигуру, но черные остаются с лишними пешками.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

14...Nxd4
15.cd Qxc4
16.Qg4+ Bg5
17.Rac1 Qb4
18.f4 d5. Очень важный ход, при помощи которого черные избавляются от белого коня, сильно затруднявшего их игру.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

19.fg Qxd4+ (хорошо сыграно)
20.Kh1 Bxf5
21.Rxf5 Qxe4
22.Rf4 f5. После этого продвижения пешки черные вне опасности.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

23.Qh4 Qd3
24.Rcf1 Rae8
25.Rxf5 Re4
26.Qf2 Rfe8. Всё точно рассчитано; черные форсированно выигрывают партию.
27.Rxf7 Qxf1+
28.Qxf1 Re1
29.Rf8+ Kg7
30.Rf7+ Kg6
31.Rf6+ Kh5
32.g4+ Kxg4
33.Rf4+ Kh5. Белые сдались.

АНДЕРСЕН - КИЗЕРИЦКИЙ,
Гамбит Эванса (C51),
Лондон, 5 июня 1851

1.e4 e5
2.Nf3 Nc6
3.Bc4 Bc5
4.b4 Bxb4
5.c3 Bd6
6.0-0 Qe7
7.d4 Nf6
8.Ng5 0-0
9.f4. Очень интересная позиция, богатая разнообразными возможностями.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

9...ef
10.e5 Bxe5
11.de Qc5+
12.Kh1 Nxe5
13.Bb3 Neg4. Не сильнейший ход. Следовало сначала сыграть h7-h6 и g7-g5, и пешки надежно защищают друг друга.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

14.Nh3 d6
15.Bxf4 Ne4
16.Qd4 Re8
17.Nd2 Qxd4. В окончании три пешки стоят больше, чем слон. Черные поступают верно, соглашаясь на размен ферзей и других фигур.
18.cd Nxd2
19.Bxd2 Be6
20.Ng5 Bxb3
21.ab Re2. Хороший наступательный ход.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

22.Nf3 a6
23.Rae1 Rae8
24.Rxe2 Rxe2
25.Re1 Rxe1+
26.Bxe1 f6. Когда на доске остается много пешек, полезно их поставить на поля одного цвета со слоном соперника, чтобы ограничить его возможности.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

27.Kg1 Ne3
28.Kf2 Nd5
29.Bd2 Kf7
30.Ke2 Ke6
31.Kd3 c5
32.g3 g5
33.Ke4 f5+
34.Kd3 h6
35.Ne1 b5
36.Be3 Nb4+
37.Kc3 Kd5
38.Nf3 g4
39.Ne1 h5
40.Nd3 Nxd3
41.Kxd3 c4+
42.bc+ bc+
43.Kc3 Ke4
44.Bd2 d5. После нескольких ходов, точную последовательность которых мы не смогли вспомнить, черные сумели завоевать ладейную пешку белых, причем до этого они продвинули свою пешку до поля h3. В конечном счете они провели ее в ферзи и выиграли партию.

АНДЕРСЕН - КИЗЕРИЦКИЙ,
Королевский гамбит (С33),
Лондон, 21 июня 1851

1.e4 e5
2.f4 ef
3.Bc4 Qh4+
4.Kf1 b5
5.Bxb5 Nf6
6.Nf3 Qh6
7.d3 Nh5
8.Nh4. У белых имеется только два способа спасти ладью - 8.Ke2 и 8.Nh4, так как в случае 8.Kg1 черные отвечают 8...Qb6+ и выигрывают слона.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

8...Qg5. Неверный ход; следовало играть 8...g6, и если 9.g3, то 9...Be7.
9.Nf5 c6
10.g4 Nf6
11.Rg1. Начиная с этого момента белые играют превосходно.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

11...cb. Вместо взятия слона, оставленного умышленно белыми под боем, гораздо лучше 11...d6, чтобы как можно раньше потревожить коня белых.
12.h4 Qg6
13.h5 Qg5
14.Qf3 Ng8 Единственный способ спасти ферзя.
15.Bxf4 Qf6
16.Nc3 Bc5
17.Nd5. Хорошо скомбинировано.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

17...Qxb2. Взятие пешки и атака против двух ладей не приводит к тому результату, на который рассчитывали черные.
18.Bd6. Coup de grace (удар милосердия - франц.), ставящий крест на надеждах соперника. Вся партия проведена месье Андерсеном исключительно сильно.
18...Bxg1
19.e5 Qxa1+
20.Ke2.
Черные сдались.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

Арон Нимцович

«Отсюда и в вечность
ЧЕЛОВЕК СВОЕГО ВРЕМЕНИ»

«ГИПЕРМОДЕРНИСТ»

Книгу Арона Нимцовича «Моя система» квалифицированные шахматисты знают очень давно и очень хорошо. По ней в молодые годы занимались Василий Смыслов и Тигран Петросян — неплохая рекомендация для учебного, в принципе, труда (хотя значение его куда шире). Интересно, многим ли приходила в голову мысль, что в самом названии книги — в немецком оригинале «Meine System» — содержится литературная игра: именно так называлась одна известная книга по военному искусству…
Что касается спортивной «составляющей» жизни Арона Исаевича Нимцовича, то он оказался одним из тех великих шахматистов, которым не удалось сыграть матч за мировое первенство, хотя серьёзные (даже очень серьёзные) предпосылки к тому были. Находясь, следовательно, в одном ряду с Акибой Рубинштейном и Паулем Кересом.
Родившись 7 ноября 1886 года в Риге, он рано научился играть в шахматы (впервые его партия появилась в печати, когда будущему гроссмейстеру было 8,5 лет). В соревнованиях выступать А. Нимцович тоже, естественно, начал очень молодым — хотя и не по мерке XXI века: в 1904 году в Кобурге он занял 6-е место в «общем» турнире. Так или иначе, «несмотря на постоянное движение вперёд» (по его собственным словам), Нимцович писал впоследствии о том, что более гармоничного, а главное — безболезненного развития он достиг бы, научившись шахматам не в детском, а в юношеском возрасте. Точка зрения, по сей день имеющая как сторонников, так и противников…
Потерпев неудачу на турнире в Бармене (15-16 места, что при игре по круговой системе достаточно неприятно), Нимцович активно занялся изучением позиционной игры. Тут-то и сказалась его натура исследователя. Да и стремление к свержению устоявшихся авторитетов, пожалуй, тоже.
Приядя в ряде случаев к выводам, существенно отходящих от принципов, которые пропагандировал «Praeceptor Germaniae» («учитель Германии», не как-нибудь!) Зигберт Тарраш, Нимцович стал пропагандировать свои взгляды — можно сказать, с той же страстью и полемическим блеском, что и его оппонент. Сравнительно скоро (лет через сорок-пятьдесят) шахматный мир спокойненько объединил знания, полученные от обоих гроссмейстеров, что разумеется «просто» углубило познания мастеров. Но поначалу столкновение мнений высекало искры — тем более, что стороны были непримиримы в высказываниях, а Тарраш с Нимцовичем стали и конкурентами в турнирах. Тарраш с удовольствием называл ходы Нимцовича «уродливыми». Нимцович называл стиль Тарраша «псевдоклассическим». К одному и тому же ходу (3. е5 после 1. е4 е6 2. d4 d5) Тарраш мог поставить вопросительный знак, а Нимцович — восклицательный…
Обо всей этой истории (которая, наверно, немало забавляла окружающих) сам Нимцович написал так: «…Пока же заявляю, что не будь чувства вражды по отношению к Таррашу, а никогда не научился бы по-настоящему играть в шахматы. «Играть сильнее Тарраша!» — вот формула для всех моих вожделений в период 1904-1906 годов. Всем же читателям могу дать добрый совет: «Если вы хотите добиться результатов, то выберите себе… исконного врага и постарайтесь наказать его путём низвержения с пьедестала».
В дальнейшем расхожим стал такой штамп: Тарраш был догматиком, а Нимцович — новатором. Хотя и того, и другого хватало у обоих. Скорее аналогией могли бы служить «вечные» дискуссии московской и петербургской медицинских школ. Или конкуренция двух ракетных КБ. Кто был прав: Королёв или Челомей? Да оба же! А конкуренция, понятно, служила великолепным катализатором…
Так или иначе, Нимцович (вместе с Рихардом Рети, а также Савелием Тартаковером и в меньшей степени Ефимом Боголюбовым и Александром Алехиным) стал считаться одним из лидеров «ультрамодернистов». С другой стороны были «классики» Эмануил Ласкер, Хосе-Рауль Капабланка, Геза Мароци, Акиба Рубинштейн, тот же Тарраш, «романтики» Фрэнк Маршалл, Давид Яновский и Рудольф Шпильман… Все они активно отстаивали свои взгляды как за доской, так и в печати. «Весёлая» и блестящая по форме шахматная дискуссия — это вообще был, пожалуй, фирменный знак первой половины ХХ века.
Вот так, в «борьбе брони и снаряда» (в смысле поиска новых дебютных идей и построений), и формировался стиль Нимцовича.
У него хватало чисто «игроцкого» таланта и спортивных качеств, чтобы быстро и надолго выдвинуться в первые ряды сильнейших шахматистов мира. 3-5 места в Карлсбаде (1907), 3-й приз в Гамбурге (1910), делёж 1-2 мест в чемпионате России с Алехиным и ничья в коротком перебое: +1 -1 (1913), 8-е место на турнире гроссмейстеров в Санкт-Петербурге, где собрались практически все сильнейшие… И всё время — испытание новых идей на практике.
От событий Первой мировой войны «и вокруг неё» Нимцович отделался если не лёгким испугом, то и не самыми страшными потрясениями. Сначала он уехал в Швецию, потом в Данию. Жил в Копенгагене, говорят, в скромной комнатке, но очень со многими и не такое случалось. Да шахматный профессионал часто дома и не живёт. Один турнир, другой… Есть у такого режима недостатки, но и своих достоинств он не лишён. К тому же, считается, что Нимцович значительно содействовал развитию шахмат в Дании, а это заслуга, которую следует очень высоко оценивать.
В 20-е годы наступил пик формы Нимцовича-спортсмена и вершина его славы как теоретика шахмат. В Копенгагене (в 1923 и 1924 гг.) он взял первый приз, в Марианске-Лазне (1925) разделил первое место с А. Рубинштейном, в Дрездене (1926) набрал 8,5 очков из 9 и на 1,5 очка обогнал А. Алехина. Занял 1-е места в Ганновере (1926), Лондоне и Ниндорфе (1927, оба раза вместе с С. Тартаковером). На важнейшем турнире в Нью-Йорке (1927) был третьим — отстав только от Капабланки и Алехина… Вторых и третьих призов было, понятно, ещё больше.
В 1926 году Нимцович вызвал на матч чемпиона мира Х.-Р. Капабланку. Не хватило денег для призового фонда. Когда чемпионом стал А. Алехин, вызывал его — с тем же результатом. Отборочных соревнований не существовало, а со спонсорами шахматный теоретик работал, как выяснилось, гораздо менее талантливо, чем играл.
После победы на очень сильном турнире в Карловых Варах (или Карлсбаде, если мы хотим привязать название к времени) 1929 года Нимцович писал: Шахматный мир должен организовать матч между чемпионом мира и победителем турнира, это — его моральная обязанность. И если он окажется глух к своей обязанности, это будет ничем не оправданным упущением, которое ляжет на шахматный мир тяжёлым укором». Однако шахматный мир предпочёл безмолвствовать. И, пожалуй, действительно зря. Хотя Нимцович играл в матчах менее удачно, чем в турнирах; хотя в последние годы он часто проигрывал Алехину — вклад в шахматное искусство от такого состязания должен был оказаться очень велик. Если угодно, Алехин и Боголюбова обыграл очень уверенно — но партии-то остались, и весьма ценные!
Впрочем, какой-то трагической фигурой Нимцович, пожалуй, не выглядел. Его имя, как-никак, носят сразу три дебюта (ни у кого другого в истории такой «коллекции» нет): защита Нимцовича (1. d4 Kf6 2. c4 e6 3. Kc3 Cb4), дебют Нимцовича (1. Кf3 d5 2. b3) и начало Нимцовича (1. е4 Кс6). Перечислить разработанные им системы и варианты — задача для отдельного исследования. Его книги «Блокада», «Моя система», «Моя система на пратктике», «Как я стал гросмейстером»… издавались на разных языках и по сей день регулярно переиздаются. В «бытовом» словаре шахматистов есть немало понятий, которые Нимцович впервые сформулировал. Ему принадлежат многочисленные шахматные афоризмы — по количеству таковых рядом можно поставить только С. Тартаковера и З. Тарраша.

А сейчас посмотрите одну из партий Нимцовича — из числ не самых известных.


Дебют Нимцовича
А. Нимцович — К. Ауэс, Франкфурт, 1930
Примечания Р. Кина

1.Кf3 d5
2.b3 e6
3.Сb2 Кf6
4.e3 Кbd7
5.c4 c6
6.Кc3 Сd6
7.Фc2 Чёрные избрали непритязательный способ защиты, который приобрёл бы совсем другой вид, будь они в дальнейшем в состоянии провести е6-е5. Дебютная стратегия белых заключается в предотвращении этого продвижения - цель, которой можно достичь простым ходом d2-d4, но Нимцович настойчиво проводит в жизнь более сложный способ профилактики. Если сейчас 7.…е5, то 8.схd5 схd5 9.Кb5 Сb8 10.Са3.
7.…Фe7
8.Кd4 “Странный” ход — на 8.…е5 белые ответят 9.Кf5! Нимцович считает, что в случае с6-с5 (чтобы прогнать коня) слабее станет пешка d5, а это, в свою очередь, лишит силы е6-е5.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

8.…a6
9.Сe2 O-O
10.O-O c5 И всё же от назойливого коня нужно избавиться.
11.Кf3 Кb6? (11.…b6!)

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

12.e4! Этот удар в центре можно рассматривать как позиционное опровержение хода 12.…Кb6? В идеале чёрные хотели бы сыграть сейчас 12.…d4, но тогда последует 13.е5 dхс3 14. Схс3! Схе5 15. Кхе5.
12.…Кxe4
13.Кxe4 dxe4
14.Фxe4 e5 Излишне оптимистично. Чёрные намерены сыграть f7-f5 с отличными перспективами, но будь их план верен, оказалось бы, что их децентрализация была правильной, а централизация белых — нет. Нимцович ни за что не согласился бы с таким исходом; поэтому он ищет непосредственное опровержение плана чёрных.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

15.Кxe5! Лe8 Или, например, 15.…Схе5 16.Фхе5 Фхе5 17.Схе5 Ле8 18.Сс7! Лхе2 19.Схb6 Лхd2 20.Схс5, и у белых, несмотря на разноцветных слонов, есть шансы на выигрыш — Нимцович. Недостаточно и 15. …f6: 16. Сd3 fхе5 17.Фхh7+ Крf7 18.Фg6+ (неплохо и 18. f4) 18.…Крg8 19.f4, и белые выигрывают.
16.f4 f6
17.Сh5 (17.Сd3? g6). Любопытно, что чёрные, защищаясь от одной угрозы (Сd3), автоматически подставляют себя под другую.
17.…Лf8 (!— Нимцович). Изобретательная защита чёрных вынуждает Нимцовича напрячь все свои счётные способности. Не столь упорно было 17.…Лd8 18.Сf7+ Крh8 19.Кg6+ hхg6 20.Фхg6 Сg4 21.Лае1 с последующим Ле1-е3-h3+ и Фh7++.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

18.d3! “Угрожало 18.…g6 и 19.…Сf5. Естественное 18. Лае1? уводило белых на ложный путь: 18.…g6! 19.Схg6 hхg6 20.Кхg6 Фхе4 21.Лхе4 Сf5!” - А. Нимцович.
18.…fxe5? Наконец чёрные принимают жертву, но и сейчас это преждевременно. Соль замысла Нимцовича - в варианте 18.…g6 19.Схg6 hхg6 20.Кхg6 (20.Фхg6+ Фg7 не сулит белым особых надежд) 20.…Фхе4 21.dхе4 Лf7 22.Лаd1 с мощным пешечным уцентром у белых и перевесом в развитии за фигуру. Теперь же чёрные получают материальный перевес (а не равенство), но их лишняя фигура не имеет ходов.
19.fxe5 Сc7 Или 19.…g6 20.Лхf8+ и 21.Схg6 с матом.
20.Лxf8+ Фxf8
21.Лf1 Фd8 Или 21.…Фе7 22.Лf7 Фхf7 23.Схf7+ Крхf7 24.d4! (с угрозой dхс5 или d5) 24.…схd4 25.с5 Кd7 26.е6+.
22.Сf7+ Kрh8
23.e6 Сxe6 Плохо и 23.…Фе7 24.Схg7+ Крхg7 25.Фg4+ Крh6 26.Лf5.
24.Сxe6 Фg5
25.Лf7.

8
7
6
5
4
3
2
1
	A	B	C	D	E	F	G	H

Чёрные сдались.

Умер Нимцович рано — в 49 лет, пролежав несколько месяцев в больнице. Рассказывали, что его смерти обрадовался кто-то из знакомых. «Раз Нимцович помер, — заявил он, — значит и долг ему отдавать не надо»…

Источник:
http://mykrasnodarchess.ru/ssilki/statii/statii_1....